Когда мы проходили мимо машины, старик мой взглянул на нее и сказал:
-- Железа-то у вас будет много, а вот откуда вы мясо возьмете, хотел бы
я знать.
Это больное место моего старика. Дело в том, что он был лучший скотовод
Чегема. Сейчас у нас тоже кое-что есть, но раньше было очень много скота. В
лучшие времена, говорят чегемцы, у моего старика было столько коз и овец,
что, когда их перегоняли на летние пастбища, бывало, головные уже за три
километра на чегемском хребте, а задние еще топчутся в загоне. Вот сколько у
него было скота.
А ведь начинал он с одной-единственной козы. В Чегеме тогда еще никто
не жил. Он первым приехал в Чегем, попробовал местную воду, и она ему так
понравилась, что он решил здесь поселиться.
Он тогда только вернулся из Турции, куда многих абхазцев загнали, кого
силком, кого обманом. И у него ничего не было. Только юная жена, один
ребенок и эта коза. Ее одолжил ему какой-то родственник, чтобы ребенка можно
было поить молоком.
В первый же год он на жирной чегемской земле собрал такой урожай
кукурузы, что купил на нее небольшое стадо овец и коз А через двадцать лет
упорных трудов мой старик уже имел все -- и детей, и хозяйство, и огромный
загон для скота. И дом его был полная чаша, и гостей, бывало, полон двор,
так что жена его и пять дочерей едва успевали их обслуживать А молока было
столько, что его обрабатывать на сыр не успевали и сливали собакам.
Да, да, держал пастухов! Ну и что?! За три года работы пастух получал
тридцать коз, после чего мог уйти и заводить собственное хозяйство. А у вас
колхозник за три года и трех коз не заработает. Вот как!
Иногда я вижу своего старика совсем молоденьким, только-только испившим
ледяную чашу чегемского родника, утирающимся рукой и решающим: здесь буду
жить! Так и стоит он передо мной: небольшого роста, широкоплечий,
горбоносый, упорный, с могучей неукротимой мечтой в глазах.
А теперь что? А теперь всем колхозом они не имеют столько скота,
сколько он один тогда имел. Пустомели, все по ветру пустили! То-то же моему
старику и обидно. И теперь иногда на лице моего старика бывает такая горечь,
что у меня душа разрывается от жалости к нему. Эта горечь на лице его
означает: кончилось крестьянское дело. Но иногда он все же надеется, что эти
безумцы образумятся и снова каждый крестьянин заживет сам по себе.
Фазиль Искандер. Рассказ мула старого Хабуга.
http://lib.ru/FISKANDER/sandro1.txt#11
Re: Лучший тип государства
,
.
