Сообщение от Caxaroza
|
|
Свобода - что это вообще такое?
|
Ну, Вы задали вопрос! Искал в Нете - не нашел. Может искать не умею, но пришлось перепечатывать самому. Я трудился для вас печатать, потрудитесь теперь вы прочитать.
--------------------------------------------------------------------------------
Л. Украинка
ОДНО СЛОВО
Их было трое здесь, чужих людей;
Теперь их нет. Один тогда же умер,
Как только к нам приехал. Был он слаб,
Как девушка, и все дышал он жаром,
И ничего не ел, лишь снег да лед
И умер потому. Другой уехал
Невесть куда, на родину, быть может,
А может, дальше, - мы не разобрали,
Что он сказал. А третий здесь остался
И долго жил в избе - совсем один, -
Иначе не хотел. К нему, бывало,
И я, и сын, соседи заходили.
Придем к нему - он говорит: "Садитесь!"
(Бывало, так по-нашему и скажет -
И это слово, и слова другие.)
И мы садились. Он поил нас чаем,
К огню пускал и так чего-нибудь
Давал, когда попросим, а случится,
Что ничего и нет,- мы так сидели:
Он смотрит в книжку, мы все - на него,
И долго так, пока не станет скучно.
А спать в избе не позволял с собою.
"Идите,- скажет,- буду спать один,
Один останусь",- и покажет палец -
Один, вот так один в избе он будет,
А кто уйти не хочет, он за плечи
Возьмет его и выведет за дверь.
Не бил, а выводил нас; он ни разу
Не бил нас. А рассердится, тогда
Кричал, ногами топал, что-то много
Все говорил по-своему, но мы
Его не понимали. Иногда
Сердился почему-то наш "чужой",-
Его не разберешь... Но все ж был добрый,
Не то что наш тойон! Мы говорили:
"0н, может, глупый, потому и добрый?"
Но разве глупый в книжках понимает?
Он знал, откуда и куда идет
Река и кто чем болен, кто умрет,
Кто выздоровеет. Он немало знал,
О чем не знает глупый. Мы, бывало,
Все спрашивали: умный ли он, все ли
У них такие? Он смеялся только,
Не отвечал иль не умел ответить,
А может, не хотел. Потом он мог
И говорить по-нашему, и петь
Он песни научился. Смотрит в книжку,
Что сделал сам, и песни напевает,
Как мы когда-то пели, слово в слово.
А невода тянуть и расставлять капканы
Не научился он, как ни хотел.
Мороза он боялся. Редко-редко
На холод выходил. Тогда лишь только,
Когда был всполох виден, выходил он,
Он любовался им и на морозе,-
В их стороне такого не бывает.
В их стороне зимою светит солнце,
И что-то там растет, чего здесь нет,
И что-то есть еще, чего не знаем.
Он обо всем хотел нам рассказать.
Но здесь никак все это не зовется,
Сказал "чужой": нет слов у нас таких!
Он говорил по-своему слова.
Как звать и то и се, я знал тогда,
Теперь забыл, теперь уже я стар,
Тогда еще был молод. И "чужой"
Был молодым, а борода большая...
Еще пока здоров был, борода
Была поменьше, а как захворал -
То выросла она по самый пояс,
Как будто в сказке... Наши не такие!
Он говорил, что болен оттого лишь,
Что в стороне живет чужой. Кто знает?
Он ел, и пил, и спал - все как здоровый.
Не говорил о хвори, а худел!
Сначала все лежал, смотрел на стену,
Ни с кем не говорил и выгонял,
Того, кто заходил к нему. Потом
Он сам зашел однажды к нам. И много
Нам говорил, и песни пел свои -
Все о таком, чего у нас не встретишь.
Мы слушали, а после все уснули.
Проснулись мы - он плачет, Мы спросили:
"Обидел кто тебя?" - "Нет",- он ответил.
Так и пошел и больше не вернулся.
А мы к "чужому" часто приходили,
Когда лежал он. Он уж не был злым
И никого не выгонял, и только
Порою плакал и смеялся вместе,
И все одно какое-то там слово
Хотел сказать нам так, чтобы понятным
Оно нам стало, думал: будет легче,
Когда расскажет. Мы не разобрали:
О чем он говорил, того здесь нет.
Он говорил, что если б то, одно,
Ему кто дал, то он бы стал здоровым.
Мы спрашивали, что это - растенье
Или еда, одежда, зверь иль птица?
Сказал, что нет! Раз мой отец спросил:
"A если б мать, отец с тобою были,
Брат иль сестра, или жена,- тогда б,
Наверно, ты здоров был,- это их
Здесь нет,- не их ли так зовут у вас,
Как не зовется здесь никто?" Подумав,
В ответ он головою покачал
И говорит: "Нет, больше б тосковал я,
Когда б они в пустыне этой были,
Когда 6ы умирали без того же,
Что так меня живило". И отец
Спросил его: "А в вашей стороне
Есть много этого?" Он вновь подумал,
И стали у него глаза такие,
Как у оленя, что на стуже плачет.
"Нет,- молвил,- и у нас его немного,
Мы больше мучимся, добыть пытаясь,
Чем радуемся там ему; но все ж
Порой нам кажется, что мы имеем
Хоть капельку или вот-вот достанем,
Или забудем хоть, что нет его.
Но мы хоть все-таки живем... Ну, я не знаю,
Как там по-вашему... Не так, как тут жявут!"
На это я сказал: "Да ведь у вас
И пищи больше и всего".- "Не то,-
Сказал "чужой",- я вовсе не о том.
Вот если кто из юрты выйти хочет,
А тут его не пустят, да привяжут,-
То, как по-вашему, где он сидит?"
"Конечно, в юрте", — все мы закричали.
"А если бы не в юрте, а в другом
Каком-то месте, где он сам не хочет,-
То как назвать?" Тут мы не угадали.
Один сказал: "В лесу", другие: "В поле",
Все без толку, не то. А я молчал:
Зачем и говорить, когда не знаешь?
"Чужой" опять заговорил: "Ну, ладно,
А как зовется это, если птица
Есть у кого, что долго не летала,
И если тот ее летать отпустит,
Куда он выпустит?" Мы говорили:
Кто - "в поле", кто - "в тайгу", а кто - "на снег".
Он рассердился и ко мне - с вопросом:
"Ну вот, когда тебя тойон посадит
В холодную..." - "За что меня посадит?
Все заплатил я!" - говорю "чужому"
И рассердился сам. Он засмеялся:
"Ну, не тебя - еще кого-нибудь,
То что ему всего там тяжелее:
Что не дают ему ни пить, ни есть,
Иль то, что родственников нет в холодной
Иль что домой его не отпускают
И делать не дают, что он захочет?"
"Да как кому, кто что и больше любит",-
Сказал отец. "Чужой" повеселел
(Не знаю, почему). И вновь спросил он:
"Вот если любит кто, чтобы пускали
Ходить повсюду, делать все, что хочешь,
То как сказать, что любит он? Но только
Одним, сказать лишь словом? Ну, кто скажет?"
Сказали мы: кто - "делать", кто - "ходить",
А кто - "Не знаю". Сморщился "чужой",
"Нет,- говорит,- не то, не знаю слова.
Ну, я вам так, без слова расскажу,
Вы только лучше слушайте!" - "Ну ладно",-
Сказали мы, хоть нам уж надоело,
Но было жаль "чужого": он больной.
Стал говорить он: "Лучше для меня бы,
Когда ходить повсюду было б можно
И делать все. Вот этого и нет".
Мы засмеялись: выдумал "чужой"!
Ходил он всюду, где и мы ходили,
Сам разве не хотел, когда мороз;
А то ходил за рыбой, на охоту,
И раз далёко ездил он к "чужим",
К тойону ездил да и к нам являлся.
Везде бывал и делал, что хотел;
Смотрел он в книжку, сам он делал книжки,
И шил, и чай варил, ел, что хотел,
Что было: ведь никто не отнимал!
"Кто ж не дает тебе ходить, работать? -
Я говорю.- Не мы?" - "Да нет, не вы!"
"Тойон? Так он когда еще приедет!
А ты тем временем везде ходи
И делай все, что хочешь! Мы не скажем
Тойону". - "Тех тойонов очень много,
Не только ваш один",- сказал "чужой".
"Так те живут далеко, не приедут
Они совсем сюда, ты их не бойся,
Ведь не узнают!" - говорим "чужому".
А он махнул рукой: "Что говорить вам!
Не знаете! Куда я здесь пойду?
И что смогу я сделать в ваших дебрях?
Я не могу совсем от вас уехать,
Нет у меня здесь... эх, не знаю слова!"
И как умолк "чужой", то так до ночи
И просидел и нам не отозвался.
Не знаю до сих пор, что с ним случилось,
Что злой такой он в этот вечер был.
Зачем ему какое-то там слово?
Ну, нет и нет! Ведь много было слов
В той книжке у него - и говорил бы
Себе, как хочется, а мы не знаем,
У нас и книжек нет и мало слов.
Да, о "чужом" всего не досказал я.
Так, знаете, он умер! Все ходил я
К нему. И вот однажды я пришел,
Спросил я, отчего он умирает:
От стужи или от какой болезни,
Не перенял ли от кого заразу?
(Так о других порой он говорил,
Когда кто умирал.) "Ведь ты же умный,
Знал о других, и о себе знай тоже!»
А он мне отвечал: "Я умираю
Из-за того, чему здесь нет названья,
Хоть есть его без меры в вашем крае.
А то, что оживить меня могло бы.
Не называется никак, нет слова,
Но нет и самого его у вас.
Когда б хоть слово было, может, я
И жил бы с вами..." И "чужой" заплакал,
Сказав о том, и я заплакал с ним.
Ведь было жаль "чужого" - добрый был!
А слово то сказал мне раз "чужой"
По-своему, но я его забыл.
Оно чужое, что им называть нам!
Не нужно нам оно! "Чужим" вот нужно.
Сказал "чужой", что так вот умирает
Не он один, еще умрет немало...
Уж мы им говорили б это слово,
Когда кто из "чужих" так заболеет,
Но что же, если нет его у нас!
Зачем оно, что значит это слово?
То, может быть, заклятье или чары,
Что без него и люди умирают...
1903.
Re: Лучший тип государства
Ну и ничего что подруга змея зато крыс и мышей не будет.
Re: Лучший тип государства
